Он спросил:

— И кто же этот могущественный чародей, господин Пилармо?

— Его зовут Телеб К’аарна, — нервно ответил Пилармо.

Глаза Элрика сузились.

— Чародей с Пан-Танга?

— Да, он с этого острова.

Элрик поставил на стол чашу, поднялся, трогая пальцами черную сталь рунного меча по имени Буревестник, и твердо сказал:

— Я помогу вам, господа.

Он принял решение не грабить этих купцов. В голове у него созревал новый, куда более важный план.

«Вот, значит, где ты устроил себе нору, Телеб К’аарна. В Бакшаане, да?» — медленно произнес он про себя.

Телеб К’аарна хихикнул. Для столь могущественного чародея подобные звуки были просто неприличны. Смешок этот никак не отвечал и его мрачной наружности — черной бороде, высокой фигуре, алому одеянию. Не к лицу такое поведение было и человеку его острого ума.

Телеб К’аарна снова хихикнул и перевел мечтательный взгляд на лежащую рядом женщину. Он нашептывал ей на ухо пошлые слова, а она снисходительно улыбалась, поглаживая его длинные черные волосы — так она гладила бы собаку.

— Телеб К’аарна, ты настоящий глупец, несмотря на всю свою ученость, — пробормотала она. Ее полуприкрытые глаза разглядывали ярко-зеленые и оранжевые гобелены за его спиной, украшавшие стену спальни. Она предавалась ленивым мыслям о том, что глупо не пользоваться выгодами, которые она получает, когда мужчины попадают под ее чары.

— Йишана, ты стерва, — глуповато выдохнул Телеб К’аарна. — Вся ученость мира — ничто рядом с любовью. Я тебя люблю.

Говорил он просто, искренне, совсем не понимая женщину, которая лежала рядом с ним. Он углублялся в самые черные глубины ада, но возвращался оттуда в здравом уме, знал тайны, от которых мозг обычного человека превратился бы в студень. Но в некоторых областях он оставался столь же неискушен, сколь и самый юный из его учеников. Искусство любви было одной из этих областей.

— Я люблю тебя, — повторил он, спрашивая себя, почему она игнорирует его слова.

Йишана, королева Джаркора, оттолкнула от себя чародея и резко поднялась, скинув с дивана прекрасные ноги. Она была красавицей с волосами столь же черными, как и ее душа. Хотя юность ее уже прошла, было в ней что-то такое, что одновременно привлекало и отталкивало мужчин. Она красиво несла на себе многоцветные шелка, и они изящно колыхались, когда она легко шла к зарешеченному окну комнаты. Подойдя, она уставилась в неспокойную темень ночи. Чародей смотрел на нее, недоуменно прищурив глаза. Он был разочарован ее неожиданным порывом.

— Что случилось?

Королева продолжала смотреть в ночь. Огромное черное облако, похожее на хищного монстра, быстро неслось по разорванному ветром небу. Ночь гневалась на Бакшаан, была полна зловещих предзнаменований.

Телеб К’аарна повторил свой вопрос, но снова не получил ответа. Он рассерженно поднялся, подошел к окну и встал рядом с ней.

— Уйдем сейчас, Йишана, пока еще не поздно. Если Элрик узнает, что мы в Бакшаане, нам обоим будет худо.

Она не ответила. Но грудь ее поднялась под тонкой тканью, а губы сжались.

Чародей, схватив ее за руку, прорычал:

— Забудь ты об этом наемнике-предателе. У тебя есть я. И я для тебя могу сделать гораздо больше, чем любой размахивающий мечом безумец из погибшей древней империи.

Неприятно рассмеявшись, Йишана повернулась к любовнику.

— Ты глуп, Телеб К’аарна. А как мужчина ты не идешь ни в какое сравнение с Элриком. Три года я страдаю, после того как он покинул меня, ушел в ночь, преследуя тебя, и оставил меня тосковать по нему. Но я до сих пор помню его неистовые поцелуи, его безумные ласки. Боги! Жаль, что ему нет равных. С тех пор как он ушел, я так и не смогла найти никого подобного, хотя многие пытались, многие, гораздо лучшие чем ты. А потом ты вернулся — и чарами разогнал или перебил их всех. — Она издевательски ухмыльнулась. — Ты слишком много времени провел среди пыльных фолиантов — любовник из тебя никакой.

Мышцы лицо у чародея напряглись под загорелой кожей, он осклабился.

— Тогда почему же ты не прогонишь меня? Я могу приготовить снадобье, выпив которое ты станешь моей рабой. И тебе это известно!

— Но ты этого никогда не сделаешь, а потому это ты — мой раб, могучий волшебник. Когда Элрик угрожал вытеснить тебя из моего сердца, ты вызвал демона, и Элрику пришлось сражаться с ним. Он победил, ты это прекрасно помнишь, но в своей гордости не принял никаких компромиссов. Ты бежал, а он отправился за тобой и оставил меня. Вот что ты сделал! Ты влюблен, Телеб К’аарна! — Она рассмеялась ему в лицо. — И твоя любовь не позволяет тебе использовать против меня твое искусство. Ты его используешь только против моих бывших любовников. Я мирюсь с тобой, потому что иногда ты бываешь полезен. Но если вернется Элрик…

Телеб К’аарна отвернулся, в раздражении пощипывая бороду. Йишана сказала:

— Да, я ненавижу Элрика — отчасти. Но это все же лучше, чем отчасти любить тебя!

Чародей проворчал:

— Почему же тогда ты приехала ко мне в Бакшаан? Почему оставила сына своего брата регентом на троне и явилась сюда? Я послал тебе письмо — и ты явилась… Если бы ты меня не любила, то не сделала бы этого.

Йишана снова рассмеялась.

— Мне стало известно, что по северо-востоку странствует белолицый чародей с малиновыми глазами и поющим рунным мечом. Вот почему я здесь, Телеб К’аарна.

Лицо Телеба К’аарны исказилось от гнева. Он наклонился и схватил женщину за плечо когтистой рукой.

— Ты что, забыла — этот самый белолицый чародей был причиной смерти твоего брата! — выкрикнул он. — Ты ложишься в постель с человеком, который убил и свою, и твою родню. А когда Владыки драконов нанесли ответный удар, он бросил флот, который привел на разорение своей земли. Твой брат Дхармиг был на одном из этих кораблей, а ныне его обугленное тело гниет на океанском дне.

Йишана устало покачала головой.

— Ты всегда напоминаешь мне об этом, надеясь пристыдить меня. Да, я принимала того, кто фактически был убийцей моего брата… Но на совести Элрика преступления и пострашнее, а я все равно люблю его, несмотря на это — а может, именно за это. Твои слова напрасны, Телеб К’аарна. А сейчас оставь меня, я хочу спать одна.

Когти чародея все еще вонзались в кожу Йишаны. Наконец он ослабил хватку.

— Извини, — сказал он срывающимся голосом. — Позволь мне остаться.

— Ступай, — тихим голосом сказала она.

И Телеб К’аарна, чародей из Пан-Танга, ушел, терзаемый мыслью о собственной слабости. Элрик из Мелнибонэ находился в Бакшаане, и Элрик несколько раз в разных обстоятельствах клялся отомстить Телебу К’аарне — в Лормире, Надсокоре, Танелорне, а еще в Джаркоре. И в сердце своем чернобородый чародей знал, кто одержит победу в любой их схватке.

 Глава вторая

Четверо купцов ушли, кутаясь в черные плащи: пусть уж лучше никто не знает о разговоре с Элриком. А Элрик остался размышлять над чашей желтого вина. Он знал, что для захвата замка Никорна ему понадобится особая, мощная поддержка. Взять штурмом этот замок практически невозможно, к тому же он находится под колдовской защитой Телеба К’аар-ны, а значит, Элрику не обойтись без самой сильной магии. Он знал, что в колдовском искусстве ничуть не уступает Телебу К’аарне, но если он все силы потратит на нейтрализацию чародея, то не сможет пробиться через ряды стражников — воинов пустыни, чьими услугами пользовался купец.

Ему нужна была помощь. Он знал, что в лесах к югу от Бакшаана можно найти людей, которые могут ему помочь. Но вот захотят ли? Он решил обсудить ситуацию с Мунгламом.

— Я слышал, что отряд моих соотечественников недавно пришел сюда с юга, из Вилмира, где они ограбили несколько городов, — сообщил Элрик другу. — После великого имррирского сражения мелнибонийцы с Драконьего острова рассеялись по всему миру, стали наемниками и разбойниками. А ведь причиной падения Имррира был я, и им это известно. Но если я предложу им богатую добычу, они, возможно, помогут мне.